Подлинная красота - Страница 33

Слова Ника задели Блэйр. Она высвободилась из его рук:

– Ты пришел к этому выводу, потому что я не стала встречаться с тобой?

– Я пришел к этому выводу, потому что ты не признаешь то, что у тебя на самом деле на душе.

В ней что-то надломилось. Ник хочет знать, что у нее на душе?

– Ты не понимаешь, да? Ты не ошибся в своей первой оценке.

Она ткнула Ника пальцем в грудь, и секунду казалось, что он отступит, но все-таки он выпрямился и попытался перехватить ее руку. Блэйр не далась.

– По правде говоря, я много лет – с восемнадцати! – работала в индустрии, где внешность – это все. Все, что я рекламирую, вредно. Ты прав, все это на поверхности. Все, чем я занимаюсь, искусственное. Я сама искусственная.

– Черт, что… – Он взмахнул рукой, и Блэйр отступила сама. – Все это полная чушь! Посмотри, что ты сделала для Стиви и Поппи. Они обе расцвели. Стали увереннее в себе. Ты подарила им веру в себя, и теперь они не принимают ничего меньше того, что заслуживают… – Прервавшись, он сверкнул глазами. – Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Ты стала ролевой моделью для всех девочек.

Это просто блеф.

– Ты красивая, сумасбродная, упрямая… но уж никак не поверхностная и искусственная.

– Нет, я именно такая! – Блэйр сгребла его за грудь рубашки и встряхнула. – Все остальное – ложь! Я поверхностная. Я знаю все причины, по которым нельзя судить других по внешности, но…

Ник не пытался высвободиться. Не пытался к ней прикоснуться. Она была так близко, что видела золотые искры в его глазах, чувствовала, как без слов он просит ее довериться.

Подавив всхлип, Блэйр на секунду уперлась лбом ему в грудь, а потом снова подняла голову. Ее пальцы крепче стиснули ткань.

– Знаю, я должна быть благодарна за то, что жива. Должна радоваться, что моему телу хватило сил справиться с раком. Но я вижу только то, как оно изуродовано. Как отвратительны мои шрамы. – Она встряхнула мужчину напоследок. – Даже мое отражение в зеркале невыносимо.

Даже в полумраке Блэйр видела, каким бледным и неподвижным стало его лицо. Она разжала руки и отступила:

– Моя внешность мне ненавистна. Так как мне поверить, что она понравится тебе или любому другому мужчине?

Несколько мгновений он ничего не говорил. У Блэйр снова ослабели колени; она тяжело дышала, словно после бега. А Ник не дышал вообще. Молчание растягивалось, действуя ей на и без того истерзанные нервы, так что хотелось кричать.

– Ты права, Блэйр, – сказал он, и ей сразу захотелось, чтобы вернулась мучительная тишина; лучше она, чем мертвый монотонный голос Ника без тени эмоций. – У нас с тобой нет будущего.

Слова распороли ей грудь, как когти. Хотя она и знала, что это правда. Она стиснула ткань его пиджака на плечах.

– Дело не в том, что мир не может принять твои шрамы и потерю груди. Ты сама не можешь. И ты права – у нас нет будущего, пока ты не примешь свое тело таким, какое оно сейчас. Пока ты не начнешь гордиться собой.

Он говорил так, словно невозможное на самом деле легко.

Ник потянулся, как будто хотел коснуться ее щеки, но передумал и уронил руку.

– Доброй ночи, Блэйр.

Она даже не могла ответить – так сжалось горло.

Ник отвернулся, и нескольких шагов было достаточно, чтобы его поглотила ночь. Блэйр отступала, пока кирпичная кладка парапета вокруг клумбы не уперлась ей в бедра. У нее подогнулись колени. Мысленно она слышала, как Глори предупреждает, что она заболеет на этом холоде. Она перегнулась пополам, обхватив руками живот, не в силах больше притворяться сильной.

Если бы она показала Нику свой шрам и он ее отверг – разве это было бы больнее, чем сейчас? Она прерывисто вдохнула. Глупости. Она никому не могла его показать. Блэйр протерла глаза и заставила себя выпрямиться, стряхнуть теплый пиджак с плеч.

Никому.

Когда в следующий вторник она постучала в дверь коттеджа Конвеев, ей открыл не Ник, а Стиви.

– Папы нет дома, – сказала она, ведя Блэйр по коридору.

– Ну и хорошо. – Блэйр скрыла разочарование за улыбкой. – Наверное, прячется, чтобы мы могли заниматься женскими делами без помех.

Когда прошлым вечером она позвонила Стиви, чтобы назначить встречу для обсуждения дизайна, который выиграл для нее на аукционе Ник, девочка спросила, не сможет ли Блэйр сделать две вещи поменьше вместо одного наряда. Она хотела разделить приз с Поппи. Блэйр немедленно предложила создать наряды для конкурса для обеих девочек. В конце концов, Ник заплатил неслыханные деньги.

Восторженные крики двух девочек были ей лучшей наградой.

– Мы собрали журналы, – сказала Поппи вместо приветствия, едва Блэйр вошла в кухню.

– Отлично. – Она выгрузила стопку журналов, которые принесла с собой.

Девочки немедленно на них набросились.

Пока они листали журналы, Блэйр рассматривала их и вынуждена была признать правоту Ника. Они расцвели у нее на глазах. Стали увереннее в себе. Словно чувствуя ее взгляд, Стиви подняла голову:

– Что?..

Блэйр с улыбкой села за стол:

– Мне было интересно, что вы считаете лучшей частью конкурса.

– Много всего… – Стиви прикусила губу. – Наверное, это глупо, но мне больше всего понравилось экспериментировать с макияжем и прическами. Это весело.

– Мода и должна быть веселой, – медленно сказала Блэйр и поняла, что верит в это – всегда верила.

– Но, – продолжила Стиви, – лучше всего было заставлять себя делать то, чего боишься. И обнаружить, что у меня получается и надо мной не смеются…

Стиви уже несколько раз выступала – для практики – один раз в доме престарелых, а другой – в деловом клубе. Оба раза она говорила про важность включения молодежи в общественные мероприятия. Это было великолепно.